«Лимонка» в войну - Сборник

– Ну, вы же с автостанции? А метро закрыто ещё…

– Да.

Мне не хотелось разговаривать, и я снова уставился в свою кружку.

– А вы в Москву по делам или в гости? – не унималась официантка.

Я обвёл взглядом зал. Кроме меня в нём никого не оказалось, и ей, видимо, после бессонной ночи просто не с кем было поговорить.

– Я в командировке, – нехотя протянул я.

– А вы, наверное, военный?

Я внимательно посмотрел на неё. Одет я был совершенно обычно: джинсы, футболка. Всё, что могло натолкнуть её на эту мысль, лежало в сумке.

– С чего вы взяли?

– У вас ботинки военные…

Стоя на эскалаторе, я долго разглядывал свои башмаки фирмы «Ranger». От военного у них, пожалуй, было только название. Ну да, грубоваты, но даже не высокие, обычные, в принципе, ботинки.

В вагоне, стиснутый столичной толпой, я таращился в окно, когда состав выныривал на поверхность, и на отражение в стекле людей, стоящих вокруг, когда он вновь уходил под землю. Люди полуспали, часто моргая вялыми глазами, смотрели бессмысленно в стену, в телефон или себе под ноги. Взгляд дохлой рыбы.

Я посмотрел на своё отражение. На усталом, с заострившимися чертами лице угольками горели совсем другие глаза. Колючий, сосредоточенный взгляд, страх на дне зрачков и безумная искра ещё глубже страха. Та, что приводит в эйфорию во время драки. Растягивает рот до ушей в минуты опасности. Упёртое, баранье чувство противоречия. Упрямое русское «назло».

«Глаза, она всё по глазам поняла, – вдруг догадался я и улыбнулся, – а ботинки твои тут ни при чем!»

Доброволец

Приложение

«Новороссия будет освобождена»

Сергей Фомченков, член исполкома партии «Другая Россия», руководитель добровольческого движения «Интербригады», вот уже два года находится в Донбассе.

В далёком 1999 году активистами партии Эдуарда Лимонова была осуществлена акция захвата башни матросского клуба в Севастополе в знак протеста против дискриминации русского населения в Крыму. Ребята тогда раскидали листовки «Севастополь – русский город». 15 человек были осуждены за участие в этой акции и провели в тюрьме по 5 месяцев.

Фомченков был в их числе.

«Русская весна» для него началась ещё тогда. И не заканчивается по сей день.

– Как дела в Луганской области?

– На той территории, что освобождена от укропов, то есть на территории нынешней ЛНР, налаживается мирная жизнь, восстанавливается разрушенная инфраструктура. Я, например, забрал из России сюда свою дочь. Она теперь учится в школе города Луганска. Но, конечно, спокойно не на всей территории ЛНР. Ближе к линии соприкосновения люди по-прежнему живут фактически в условиях военного положения. Не говоря уже про то, что многие семьи война разлучила. Например, воевал человек в ополчении, а родители, жена, дети остались на территории, которую пока не удалось освободить, и сам он не может вернуться на оккупированную территорию. Таких очень много.

– На вашем фронте?

– С начала февраля 2016 года возобновились обстрелы нашей территории из тяжёлого вооружения: 120-мм миномёты, гаубицы, «Грады». С той стороны подтягиваются новые подразделения ВСУ и Нацгвардии. Ближе к фронту передислоцируются их танковые части. Трудно прогнозировать развитие ситуации. Но постепенно нарастающее обострение налицо.

– Когда впервые нацболы появились на событиях «Русской весны»?

– Несколько человек поехали ещё в Крым, но там очень быстро навели порядок «вежливые люди», и после референдума наши ребята оттуда передислоцировались в Донецк, где принимали участие в штурме зданий СБУ и городского ОВД, потом с нарастанием конфликта они поехали сначала в Краматорск, а затем и в Славянск.

– Когда ты туда приехал?

– Я приехал в Донбасс (в Луганск) в 20-х числах июня 2014 года.

– Помню, как навещал вас в начале сентября в пустом Луганске в гостинице – потом отдельный взвод несколько раз менял расположение (и далеко не на самое лучшее иногда). С чем связаны переезды и перестановки?

– В начале сентября нацболы находились в составе 1-й отдельной разведроты Министерства обороны ЛНР, позже мы все перешли в роту спецназначения «Мангуст». Всем хотелось быть ближе к передовой.

– Какой период был наиболее нервным и трудным? Лето 2014-го?

– Июль и август 2014 года. Потом уже, осенью, нацболы защищали наиболее сложный участок фронта в Республике – позиции в посёлке Сокольники и Т-образного перекрёстка в Славяносербском районе. Зимой воевали под Дебальцевом. Но самым напряжённым был, конечно, летний период, особенно когда Луганск был окружен. Тогда, ещё при первой попытке деблокировать Луганск, погиб наш партиец Илья Гурьев, позывной «Заяц».

– Чем объясняется разница между экономическим состоянием Луганской и Донецкой областей? Донецк, прямо говоря, выглядит успешней.

– Традиционно Донецк был всегда богаче Луганска. Донецк – это вроде как столица Донбасса, а Луганск всегда был немного в стороне. Донецк промышленно более развитой регион, и основные денежные потоки, как я понимаю, всегда вращались там. Если же говорить про ситуацию сейчас, то Луганск, например, находится практически в полной экономической блокаде со стороны Киева, что очень сильно сказывается на экономике Республики. С тем же Донецком у них так не получилось. К тому же туда идёт серьёзная гуманитарная помощь от олигарха Рината Ахметова, который пытается сохранить свои позиции в Донецке.

– В Дебальцевской операции пришлось участвовать? Что там было?

– Участвовал в качестве начальника штаба артиллерии 2-й бригады армии ЛНР. Современная война в основном война артиллерий, и я рад, что мне удалось повоевать в качестве артиллериста. Многие нацболы также прошли эту школу: от рядовых заряжающих на САУ до командных должностей. Очень интересный опыт.

В Дебальцевской операции нам, впервые после лета 2014 года, удалось окружить серьёзную группировку врага, а также освободить важный транспортный узел, через который пролегают основные коммуникации между Донецком и Луганском.

– Можно ли сказать, что происходящее в ДНР и ЛНР – реализация представлений о «Другой России»?

– Насколько я понимаю, в марте – апреле 2014 года у народа Донбасса был совсем ограниченный выбор – либо Москва, либо Киев. Либо Путин, либо Порошенко. Самостоятельно противостоять хунте они не смогли. Какой-то сильной революционной организации, способной взять и удержать власть, в Донбассе не оказалось. В итоге Донецк и Луганск ориентируются на Россию, ту, которая есть. Альтернативой является ориентироваться на Киев. Но, одновременно, нельзя сказать, что здесь всё, как в РФ. Всё-таки пока это ещё молодые республики в состоянии войны с присущей в такой ситуации смесью грязи и благородства, цинизма и бескорыстия.

– Почему не удалось собрать всех тех участников «Интербригад», что ехали по нашей линии, в одном подразделении?

– С самого начала движение «Интербригады» было задумано для помощи добровольцам, желающим попасть на Донбасс. Тогда граница ещё вся была под укропами, и мы, имея некоторый опыт, начали помогать добровольцам переправляться в восставшие Донецк и Луганск. Медийные возможности у нас слабы, и по-настоящему много добровольцев по линии «Интербригад» поехало в Донбасс уже осенью, когда мы стали более-менее известны. В ЛНР и ДНР тогда уже начали формировать 1-й и 2-й армейский корпуса со строгим штатным расписанием. Предложений сформировать в рамках этих корпусов отдельную «Интербригаду» нам не поступало.

– В каких ещё подразделениях ДНР и ЛНР служат нацболы?

– Спецназ, артиллерия, мотострелки, разведка.

– Что скажешь о боевых качествах нацболов?

– Воюют отчаянно. Все достаточно мотивированны. Был ряд историй, когда в подразделениях, где служили наши люди, вставал вопрос о добровольцах, готовых отправиться на самые опасные участки фронта, нацболы всегда делали шаг вперёд из строя.

– Имеет ли смысл создание одного общего подразделения?

– Хотелось бы. Но в рамках строгой армейской структуры это сложно.

– Как долго продлится эта полуподвешенная ситуация – когда вроде бы мир, но на самом деле война продолжается, когда вроде бы государственность есть, но ей неизбежно придётся расширяться?

– Думаю, ей неизбежно придётся расширяться. Минские соглашения, как и ожидалось, окончательно забуксовали. Обе стороны готовятся к продолжению войны. А вот когда это случится – сказать сложно. Может быть, очень скоро, а может быть, сегодняшняя ситуация и затянется. Здесь многое зависит не только от политики, но и от технической готовности сторон к возобновлению боевых действий, от погодных условий и т. д. Зимой прошлого года под Дебальцевом мы не продолжили наступление исключительно из-за нехватки сил и средств.